Наш тятька
Синичка у окна пищала
И клювом в стёклышко стучала.
Тогда из нашего села
Забрали на войну отца…
В тот пасмурный дождливый день
Семья кормильца провожала:
«Гаврил, не надо, не иди!», -
В слезах лишь мама повторяла.
«Дуняша, полно, не реви!», -
Отец ей горько отвечал, -
Детей, родная, береги», -
Закончил он и нас обнял.
В машину серую зашёл,
А дождь сильнее лишь пошёл…
Тут сын Николка не стерпел
И за машиной сквозь грозу,
Как мотылёк, он полетел,
Крича: «Вернись домой!», - отцу.
Но сын охрип перед стихией
Безчувственна, грязна она.
Бессилен крик перед машиной
Со страшным именем «война».
…Зимой, в трескучие морозы,
В голодный вечер у лучины
На нас впервые счастья слёзы:
Письмо мы с фронта получили!
И мама бережно листочек
Открыла, улыбнулась нам.
Кривой его красивый почерк
Про жизнь на фронте рассказал:
«Дуняша, я пишу тебе.
Всё тут смешалось, как во сне.
На мясорубку нас свезли:
Ни неба нет здесь, ни земли.
В огне тут смерть – один кошмар:
Товарищ мимо пробежал,
А рядом пылевой пожар
Бедняге голову сорвал,
Но, несмотря на свой конец,
Без головы бежал мертвец!..
Был бой однажды у моста:
Мужик остался без лица;
А мина в мясо разорвёт –
Никто частей не соберёт!..
Страстей я всех не напишу:
Тут страшно даже мужику!
Я в речку утром посмотрел –
Увидел, как я поседел!..
Как стал морщинист, как потух,
И потерял почти я слух.
Я стал похож на старика,
А мне же нет и сорока
Дуняша, если я приду,
Другую жизнь я поведу…»
…Четыре года так прошли
Безчувственной владыки душ,
И до Берлина мы дошли,
Чтоб отомстить за годы стуж!
Шестого мая, на чужбине,
Свинец вошёл во грудь Гавриле,
На землю токарь наш упал,
Взглянул на небо, прошептал:
«Как быстро же конец настал,
Семье своей я обещал:
Вернусь здоровым, обниму,
Другую жизнь я поведу…
За чуб Николку потреплю,
И дочек спать я уложу;
И долго удочкой ища
На речке выловим леща…»
Гаврил стал кашлять, кровь пошла,
А скоро вышла и душа…
…Синичка у окна пищала
И долго в стёклышко стучала.
В тот день от грязного свинца
Не стало нашего отца…
Скрыть текст
Билеты
Экскурсии
