Бездомная собака

Я обыкновенная бездомная собака: у меня нет ни клички, ни тёплого дома, ни любящего и заботливого хозяина. Родилась я среди пыльных кирпичей обвалившейся печи в небольшом заброшенном доме. Там было темно и сыро. Крыша и стены дома были настолько старыми и хлипкими, что при каждом сильном порыве осеннего ветра громко стонали и жалобно постукивали заржавевшими засовами и оконными петлями. Покосившиеся двери издавали неприятный скрип, и от этого длинные холодные ночи были ещё ужаснее.
Моя мама тоже была бродячей собакой, она часто пряталась в мраке старого дома, найдя приют среди гирлянд паутины и обломков кирпичей. Она знала, что никто из людей сюда уже не вернется. Рано утром она, худая, с сбившейся в колтуны шерстью, измотанная, нежно облизав шершавым языком наши мокрые носики, уходила в поисках еды, а я с братьями оставалась одна в этом холодном и мрачном месте. Мы часто плакали и скучали по маме, тесно прижавшись друг к другу. Зато, когда она возвращалась, мы вдоволь наедались тёплого молока и, чувствуя её дыхание, спокойно засыпали под её присмотром. Шли дни, и мамины отлучки становились всё длиннее, всё чаще она вынуждена была оставлять нас одних.
Это было пасмурное утро, слышно было, как стучат капли по крыше, их монотонная дробь мешала мне спать. Мама ушла в поисках еды, и мы остались одни. Братья затеяли возню со старым ботинком, который они с трудом вытащили из-под груды мусора и теперь пытались его побороть. Я же решила не покидать наше укромное ложе, надёжно укрытое от чужих взоров грудой кирпичей и широкой тёмной доской. Я уже начала засыпать под шум дождя и возню братьев, как вдруг отчаянный лай и крики послышались с улицы.
Мне стало страшно. Я сразу всё поняла: то был лай моей мамы... Она пыталась убежать от людей, которые окружали её со всех сторон. Её лай был предупреждением для нас, чтобы мы надёжно спрятались. Я тут же нырнула поглубже в лохмотья и замерла. Из своего убежища я видела братьев, которые вопреки наказу мамы бросились с лаем к двери ей на защиту. Чьи-то руки их грубо схватили и сунули в серый мешок. Незнакомец обошел комнату, остановился около развалившейся печи и прислушался. Я чувствовала его неприятный запах, смесь алкоголя и табака. Никогда в жизни не забуду его - запах беды и смерти!
Раздался выстрел... За ним протяжный вой мамы… Мне стало больно, будто тысячи иголок вонзились в мое сердце и не хотели его отпускать. Незнакомец сплюнул и направился к выходу. За его плечами в мешке жалобно попискивали мои братья-озорники. Что теперь с ними будет?! Увидимся ли мы?
До самого вечера я боялась покинуть своё убежище. Меня трясло, но не от голода и холода. То был озноб боли, осознание одиночества, беспомощности, несправедливости. Ещё утром у меня была семья: мама и старшие братья. А теперь я сирота, которая не верит никому, боится окружающих, ненавидит их. Я вырасту одинокой бездомной собакой, у которой не будет ни клички, ни дома, ни любящего хозяина.