Первая охота

По лесу яростным эхом разлетались дикие птичьи крики, срываемые истошным, жалостным лаем. Посреди лысой сопки, окруженной километрами бесконечного леса, утопая в сугробе, билась маленькая, ещё совсем щенок, собака. Она подпрыгивала, пытаясь найти место попрочнее и тут же уходила в снег по самую грудь. Отчаянный зов о помощи тонул вместе с ней. Над ее головой черным вихрем кружила огромная взъерошенная птица. Она безумно вопила, ударяя мощными крыльями по бессильному щенку, и пыталась схватить его за длинные, неуклюже болтающиеся в разные стороны уши.

Серые тучи сгустились, закрыв белое зимнее солнце. Бушующий ветер гнул ветви лохматых елей. Раздался выстрел. Собака ушла под снег, вжимаясь в землю. Ревущая птица отступила. На сопку взбирался охотник. Он одной рукой достал испуганного щенка из сугроба и прижал к груди.
— Ну, Фокси, выше хвост! Победили мы ворону!

Дальше шли лесом. Охотник мерил большими шагами сугробы, а собака бежала за ним, прыгая по продавленным следам. Вдруг мужчина резко замер. Он ловким движением скинул с плеча ружье, прицелился и нажал на спусковой крючок. Не успев крякнуть, со свистом из-под облаков вниз полетела утка. Сугробы окропило фонтаном брыг. Тяжёлая туша скрылась в речном потоке.
— Фокси! Пошла! Пошла, родимая! Неси! Неси утку! Давай! Давай!
Собака стала бегать по берегу и громко лаять. Как это? Что это? Это ей в воду надо? Ей за уткой? Да! Да! Ей! И она с разбегу прыгнула в реку.

Рассекая легкие волны, преодолевая течение и расталкивая плывущие рядом ветки, морда к морде, клюв к носу плыли они —подстреленная рябая утка и маленькая, в первый раз охотящаяся собака. Птицу надо во что бы то ни стало вернуть на сушу! Надо ей помочь!

Кое-как они выбрались на берег: обессилевшая собака тянула за собой раненную подругу. Мокрая и уставшая, она вытащила птицу из воды, отряхнулась и стала бегать вокруг, громко облаивая своего хозяина.

— Эй! Ты чего? Решила с утками дружбу водить? Ты знаешь, что охотничьи собаки должны раздирать добычу, а не спасать ее, как несчастного утопающего? Ладно, хорошая девочка, иди сюда! — и он потрепал ее за ухо.

По проторенным дорогам, замерзшим озерам и снежным просторам скользил снегоход. За ним, надежно закрепленные, тащились массивные волокуши. В первой лежало снаряжение: палатки, котелки, ружья, - а во второй сидели охотники, везущие домой трофеи. Вслед за ними, потряхивая ушами, улыбаясь, во всю силу бежала маленькая собака, которую несколько часов назад, приняв за кролика, чуть не утащила ворона; которая по доброте душевной спасла из воды раненную птицу.

— Бежит, а? Смотрите! Бежит же!
— Сколько километров уже проехали? Все равно бежит! Может, ее сюда, к нам? Устанет же ушастая!
— Пусть бежит! Это ее первая охота.